Это был конец августа 1961 года, когда в Корфовском открывалась новая школа. Трехэтажная, с большими окнами, она казалась дворцом, потеснившем «деревяшки» - бараки и частный сектор. Белые фартуки учениц и белые рубашки учеников подтверждали торжественность момента, растерянные от многолюдья первоклашки сжимали в руках георгины и гладиолусы.
Географ Алексей Антонович Кибальник, для которого начинавшийся учебный год был первым годом работы в корфовской средней школы, вспоминал разговор с заведующим районо - районного отдела народного образования. Тот был рад, что школа самого крупного в Хабаровском районе поселка получила не только предметника, но и управленца с опытом работы в просвещении и комсомоле. Но когда Кибальник сообщил, что его вторая половина - тоже географ, заведующий взорвался: «Ты думал, когда женился? Разве нельзя было взять в жены русоведа, математика, наконец, учителя начальных классов, чтобы с трудоустройством обоих не возникало осложнений?..»
Алексей передал разговор в районо Валентине, и они от души смеялись. Их союз был рожден в студенчестве: вместе учились на естественно-географическом факультете Хабаровского педагогического института, вместе отправились по распределению на Чукотку. Впрочем, в корфовской школе нашлась ставка географа и для Валентины Тимофеевны.Хотя не сразу, но решился и квартирный вопрос. А ее супруг Алексей Антонович, похоже, не сомневался, что клясть судьбу за неожиданные повороты не нужно. Правда, не распространялся по этому поводу. В 1961 году в центре внимания были не пути-перепутья человеческих судеб, а программа построения коммунизма. Как определил Хрущев, руководитель партии и правительства, коммунизм предстояло построить к 1980 году.
Алексей родился и вырос в Архаре - железнодорожном поселке Амурской области. Готовился стать летчиком гражданской авиации, для чего отправился в Хабаровск, где работала выездная приемная комиссия Сасовского авиационного училища, прибывшая из Рязанской области.Поезд Благовещенск-Хабаровск ночью был остановлен: ливень размыл пути. Кибальник попал в краевой центр, когда приемная комиссия улетела.
Девчата из Архары, поступавшие в педагогический, убедили его подать документы с ними. Он не возражал: абитуриентам педвуза полагалось общежитие. В приемной комиссии рекомендовали естественно-географический факультет, только открывшийся. Вступительные экзамены Алексей сдал легко и в сентябре 1950 года получил студенческий билет. Сталинский стипендиат, секретарь комсомольской организации факультета, он намеревался продолжить учебу в аспирантуре, однако снова вмешалась судьба.
В конце 1953 года из Хабаровского края была выделена Магаданская область, и чтобы Колыма и Чукотка не воспринимались как сугубо лагерные территории, туда посылали выпускников вузов для работы в бюджетной сфере. В Магадане в облоно - областном отделе народного образования, просмотрев документы Кибальника, направили его директором средней школы в Эгвекинот - районный центр на Чукотке. Когда он туда прилетел, выяснилось, что вакантное место занято. Причем, женой начальника особого отдела местных лагерей.
Кибальнику была предложена аналогичная должность в ШРМ - школе рабочей молодежи. В ней занимались не только работники местных предприятий, но и офицеры-фронтовики, которые после войны перешли во внутренние войска. Среднее образование им было нужно для продвижения по службе. Инициативность директора ШРМ, его стремление помочь людям не остались без внимания: Кибальник был приглашен на работу в Иультинский райком комсомола, а потом и в окружком комсомола, который располагался в Анадыре.
Но серьезно заболела Валентина, и чукотские врачи поставили крест на карьере Алексея, рекомендовав возвращаться на материк. Так на севере называют более благоприятные для жизни места. Выбор был: родная Архара, Хабаровск с приятелями по педагогическому институту, но Алексей Антонович, выросший в железнодорожном поселке, предпочел Корфовский. И не пожалел: супруга чувствовала себя лучше, его самого захватили дела, неожиданные, но это лишь раззадоривало и мобилизовывало.
Кибальник был назначен завучем по производственному обучению. Хрущевская пора - время смычки производства и образования. Два дня в неделю старшеклассники проводили на базовом предприятии - каменном карьере, где осваивали профессии станочников, электриков, ремонтников. В старом школьном здании у владивостокского шоссе располагались мастерские по обработке металла и дерева. Там стояли станки и приспособления, проводились уроки труда для пятых-восьмых классов… Алексей Антонович встречался с руководителями и специалистами карьера. Они были, как правило, выпускниками школы, помнили своих учителей, старались помочь альма-матер.
На работу Кибальника принимала директор школы Татьяна Никитична Кудрякова. Ее сменил Владимир Георгиевич Коваленко, офицер запаса, один из миллиона попавших под сокращение в хрущевское правление. Он учился заочно на инязе педагогического института, но командирские замашки давали о себя знать в общении с учениками и учителями. При Коваленко Кибальник стал заведовать учебной частью - составлял расписание, занимался методической работой. Это было непросто, ведь школа насчитывала порядка восьмисот учеников - вдвое больше, чем сейчас. В большинстве параллелей было по четыре класса. Кроме нового строения из силикатного кирпича, занятия проходили в старом корпусе, где располагались группы продленного дня, размещались мастерские и проводились уроки труда, включая домоводство.
Это одноэтажное здание с печным отоплением, в котором квартировала школа с предвоенной поры, стало крепким орешком для Кибальника, назначенного директором школы. Чтобы затопить печки и обогреть помещения до прихода первой смены, техничка приступала к работе в пять утра. Ей же надо было выгребать и выносить золу. За топку печей она получала доплату в десять рублей, что скорей раздражало, чем стимулировало. В летние каникулы при поддержке районо и службы главного энергетика карьера в старой школе были установлены радиаторы и трубы, смонтировано помещение и оборудование мини-котельной. В классах и мастерских прибавилось тепла и чистоты, техничка занималась своими прямыми обязанностями. Кибальник не нарадовался отопительной системе, удобной и надежной.
При его руководстве корфовская средняя школа стала базовой для краевого института подготовки и переподготовки педагогических кадров, в том числе директоров. Открытые уроки проходили два, а то и три раза в месяц. Причем, проводили их не только корифеи. Алексей Антонович видел свою задачу в том, чтобы вселить уверенность, поддержать не только при успехе, но и при неудаче. Он ценил людей неординарных, защищал их от предвзятости.
Учительница физики Любовь Михайловна Егорова, известная особой требовательностью, пятерок не ставила. Заслужить четверку удавалось не всем хорошистам, что порождало недовольство родителей. Они видели в этом ущемление собственных чад, собиравшихся поступать в вузы. Кибальник успокаивал: с тройками, выставленными Любовью Михайловной, выпускники корфовской средней школы сдавали физику на четыре, а то и пять. Егорова давала великолепные знания!..
Математик Василий Яковлевич Рудаков приехал на Дальний Восток из Ленинграда, где он не только учился, но и воевал. Это был скорей солдат, чем интеллигент. Но когда в школьную программу было включено военное дело, Рудаков оказался непревзойденным военруком. На школьном дворе появилась полоса препятствий, выросли окопы. В умении собрать-разобрать автомат, пользоваться противогазом корфовские школьники, пожалуй, не уступали рядовым срочной службы. Рудаков добился постройки 50-метрового тира. Карьер выделил бетонные блоки, управление механизации - кран на резиновом ходу. И скоро в тире было не протолкнуться: каждый хотел поразить цель из воздушки - малокалиберной винтовки. Метких стрелков знала вся школа.
Яков Иванович Щедраков тоже воевал. Возвратился в Корфовский, откуда был призван. Узнал, что в школе пустует место учителя физкультуры. Его взяли, хотя профильное образование Щедраков получил позже на заочном отделении хабаровского педучилища. При нем на районных спартакиадах школьников корфовчане были если не победителями, то призерами. Преданный своему делу, он не жалел личного времени на работу с детьми, создание материальной базы.
В первые годы после сдачи школы на месте теперешнего пришкольного стадиона простирался склон. Заниматься спортом на нем было невозможно, что удручало Якова Ивановича. Он проявил целеустремленность, договорился с карьером о выделении техники, и сотни кубометров грунта было вывезено. Зимой на стадионе стали заливать каток. От снега его очищали сами ребята, хоккеисты, конькобежцы, фигуристы… А через дорогу, во времянках, которые строители школы использовали для собственных нужд, стараниями Щедракова была оборудована лыжная база. Из дома он принес самовар, который согревал чаем. Отсюда лыжня уходила в лес, к подъемам и спускам, и сдвоенных уроков физкультуры едва хватало, чтобы промчаться в ельниках и кедровниках, наслаждаясь красотой малой родины, обретая выносливость и силу.
Когда снега почти не было, его собирали в низких местах и сооружали трамплин рядом с лыжной базой. Вера Наумовна Щедракова, учительница начальных классов, была такая же инициативная и целеустремленная, как ее муж. Благодаря ей в школе открылась музейная комната.
- Нам вручили переходящее красное знамя районо за победу в социалистическом соревновании, - вспоминает Алексей Антонович Кибальник. И неожиданно добавляет. - Это событие мы обмывали у меня дома…
«Единственная настоящее роскошь - это роскошь человеческого общения», - утверждал французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери. Но ведь в советское время даже шампанское, употребленное по прямому назначению, могло быть воспринято как утрата морального облика. Впрочем, Кибальник, как и его предшественник Коваленко, так не считали. И юбилеи в педагогическом коллективе отмечались с размахом. Были не только накрытые столы, но и стихи, песни, танцы. И была настоящая дружба коллег, единомышленников, интеллигентов.
Директор Коваленко пристрастил учителей и учеников к походам на летних каникулах. Директор Кибальник продолжил традицию. На десять дней уходили из Корфовского по течению Кии, других рек. Ночевали в палатках, еду готовили на костре. Ребята учились ориентироваться по компасу, топографической карте. Выручал школьный грузовик.
- Был случай, когда старшеклассник не заметил еловый сучок и повредил ступню. На грузовике мы доставили его в больницу в Переяславке. Потом я был у него дома, говорил с матерью и отцом, - замечает Алексей Антонович. - Не было никаких претензий. Родители понимали, что надо уметь передвигаться в лесу, что это пригодится в жизни. Сегодня, я думаю, за сучок, проткнувший подошву, меня бы посадили. Столько контролеров развелось!..
Впрочем, не всегда Кибальника устраивала позиция Коваленко. Когда в новой школе повело столярку и шпильки модных туфель стали застревать в щелях рассохшегося пола, Владимир Георгиевич с военной прямотой посоветовал дамам сменить обувку. Алексей Антонович, став директором, поступил ровным счетом наоборот: добился, чтобы пол перебрали, щели устранили, а после этого постелили линолеум. И ходить на шпильках можно было без опасения…
После ухода на пенсию с директорского поста он пробыл без работы полгода. Потом принял предложение вернуться в школу лаборантом кабинета физики.
- Трудовую деятельность я начинал лаборантом в кабинете географии педагогического института. И завершаю аналогичной должностью в кабинете физики, которую преподавал в пятых-восьмых классах, - улыбается Кибальник.
Почетный гражданин Корфовского городского поселения, он не склонен воспринимать действительность в черном цвете. Алексей Антонович видит в молодых учителях достойных продолжателей традиций ветеранов педагогического труда.
На снимках: Алексей Антонович Кибальник (в нижнем ряду) с выпускниками и педагогами корфовской средней школы; Яков Иванович и Вера Наумовна Щедраковы с дочерями Ириной и Ольгой. Фото 70-80-х годов.
